— И что это на него нашло? Не понять, — вздохнул Добромил. — Второй раз за утро…

Жеребец шевельнул ушами, и, будто бы вздохнул, услышав эти слова.

— Хорошо, как приедем, мы его осмотрим, — сказал Прозор. — Может — на нем клещ какой сидит. Их сейчас много навыползало. Иль еще какая причина. Найдем, отчего он норов кажет.

Снова удалились вглубь леса — подальше от реки. Путь преградил большой бурелом. Такие завалы порой шли сплошь и рядом. Давно прошедшая буря когда-то широким языком слизала старые подгнившие внутри деревья. Следующая, налетевшая уже с противоположенной стороны, добавила к ним другие. Потом еще… Поэтому навороченные, изломанные ветром стволы деревьев лежали друг на друге в диковинном нагромождении. Будто огромная рука великана собрала деревья в пучок, а потом разметала, стараясь, чтобы получилась как можно более беспорядочно.

Человеку не составило бы особого труда перебраться через них, но только не лошадям. Благородные животные просто переломали бы ноги в нагромождении больших, полусгнивших от времени стволов.

Неожиданно в этом путаном нагромождении Добромил заметил какое-то движение. Приглядевшись, мальчик увидел двух малышей-беров. Они таращили черные бусинки глаз на проходящих мимо больших странных зверей. Маленькие беры уже знали, что в лесу они хозяева, и поэтому не испытывали никакого страха. Высунув лиловатые язычки, они, казалось, дразнили княжича, упиваясь своей безнаказанностью. Пусть только кто попробует их обидеть! Пожалеет! Тогда они сразу позовут на помощь мать. Она задаст обидчикам!

Их нагловатые и добродушные мордочки неожиданно напомнили Добромилу сон в Древней Башне. Чем-то эти маленькие беры очень походили на пса из чудесного сна. Пса, мчащегося к нему средь звезд. Пса, который разговаривал, улыбался и дружески протягивал лапу… Княжич вздохнул: «Как жаль, что это только сон…»

— Что грустишь, княжич? — заметив вздох мальчика, и истолковав его по-своему, спросил Прозор. — Скоро уж у волхва будем, а там и к Велиславу на выручку пойдем. Он нам рад будет.

— Да я не о том, Прозор, — тихо ответил мальчик. — Я знаю, что с Велиславом ничего не случится… И ты это знаешь. Я о другом…

— О чем же, княжич?

— Вон смотри. — Добромил тихонько указал на беров. Малыши все также сидели на стволе, тараща на людей любопытные глазенки.

Прозор даже мысленно охнул: «Вот княжич, молодец какой! А я что? Зрением стал слаб? Беров прям перед нюхом не увидел!»

— Не обращай внимания княжич, едем спокойно, — тихо прошептал предводитель, и, подняв руку, призвал к осторожности и тишине.

Но спутники уже и без него увидели беров. Милован, как и давеча, когда увидел филина, потянулся рукой к оружию. Только не к луку, а к длинному боевому ножу на поясе. Малыши-беры не опасны, и обижать их парень не собирался. А вот если где-то поблизости их мать… Вот тогда да! Тогда может произойти нешуточная схватка! Мать до последнего будет биться, защищая детей. Бой. Он совсем ни к чему. Несомненно, вендские охотники вышли бы из схватки победителями. Но нельзя оставлять малышей без матери. Это страшное злодеяние… Оставшись без присмотра — они погибнут в лесу. А брать их с собой, чтобы отдать на воспитание в какую-нибудь лесную вендскую деревеньку, не было ни времени, ни возможности.

Впрочем, лошади, не обращая на малышей никакого внимания, шли неторопливым размеренным шагом. Угрожай им какая-либо опасность — сразу бы забеспокоились! Они чуют взрослых беров издалека, и, по возможности, избегают хозяев леса. Ведь бегущий бер, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, с легкостью догонит почти любого коня. Малышей миновали без помех — видимо мать была далеко.

Вскоре снова выехали к реке. Прозор старался вести маленький отряд так, чтобы далеко от нее не отдаляться.

— Смотрите, снова этот филин! — воскликнул Милован. — Обратно летит. Видимо у него жилье на восходе.

Высоко над вендами пролетел давешний, большой филин. На этот раз он не кружился над всадниками. Птица, часто взмахивая крыльями, несла в лапах что-то большое, и, по всей видимости, тяжелое. Что именно — разглядеть не удалось. Но что не добыча, не зверь — это точно. Какой-то темный комок.

Венды, попридержав лошадей, смотрели вслед диковинной птице. Разглядели, что филин плавно, делая большой круг, снижался.

Прозор, неопределенно хмыкнув, повертел головой.

— К озеру пролетел, там садится. Нам тоже в ту сторону. Хотелось бы на его гнездовье глянуть. Наверно — ему под стать. Такая сказочная птица должна в неохватном дубе жить. Впрочем, вроде порешили, — сначала на Древнюю Дорогу посмотрим? Что скажешь, княжич? Что ответите, други-венды? Если к ней поедем, то тогда надо немного в сторону забрать — так короче будет.

— Поехали, Прозор, — быстро отозвался Добромил. — Надо то место осмотреть. Разведать — что там кроется? Если что-то непонятное, и если получится, выяснить — что именно… А потом, не мешкая, к волхву! Да обратно в башню, даже если Хранибор с нами к Велиславу не пойдет. Верно, друзья?

«Что ж, княжич рассуждает умно, не по годам, — подумал Прозор. — Это у него от отца, князя Молнезара. Тот тоже все взвесит, оценит: что за, что против. И принятое решение всегда оканчивается удачным. Что ж, пусть будет так, как решил княжич».

Борко, Милован и старик Любомысл молча кивнули, подтверждая принятое Добромилом решение. Маленький княжич решительно тронул поводья.

— Едем! Веди, Прозор!

Предводитель огляделся. Махнул рукой: «Туда!»

Отряд круто забрал влево. Скоро меж сосен блеснула гладь озера. Где-то вдали, за деревьями, слышался слабый гул водопада.

— Так, водопад есть. Все слышат? Верная примета — летом ни с чем не спутаешь. Скоро должен быть первый ручей, что в озеро впадает, — сказал Прозор. — Про него Витольд говорил. Нам по нему вверх. Недолго осталось.

Впрочем, до ручья добрались не так быстро, как рассчитывал Прозор. Сначала путь вендам преградил вековой ельник. Венды изумленно рассматривали небывалый диковинный лес. Седые лесные красавицы в нем росли невиданной высоты и стати. Казалось, их вершины упираются в небо! Они так плотно переплетались своими могучими приземистыми ветвями, что под ними было даже невозможно пройти, а не то, что на лошади проехать! Пришлось искать более легкий и светлый путь, и далеко объезжать неприветливую чащобу.

Неприветливую потому, что около ветвей вились стаи злющих здоровых комаров и мелкой, но от этого не менее злобной мошкары. А ведь вся эта лесная гнусь должна была появиться не раньше чем через пару месяцев. Все это было странно и необычно. Серые облачка, звеня, устремились к вендам.

— Ну и лешачье место! — пробурчал Прозор, с удивлением глядя на седые ели, и шлепая впившегося в щеку одного комара, за тем другого… — Сколько в лесу живу, но на такие заросли ни разу не натыкался! Точно — лешачьи!..

Послышались звучные шлепки. Злое комарье одолевало румяные наливные щеки молодцев. Под красные рубахи набилась мошка — хоть горстями выгребай! Тела сразу же невыносимо зазудели, зачесались и засвербели.